Посвящено
сослуживцу моему
по министерству финансов
г. Бенедиктову*
Пароход летит стрелою,
Грозно мелет волны в прах
И, дымя своей трубою,
Режет след в седых волнах.
Пена клубом. Пар клокочет.
Брызги перлами летят.
У руля матрос хлопочет.
Мачты в воздухе торчат.
Вот находит туча с юга,
Все чернее и черней...
Хоть страшна на суше вьюга,
Но в морях еще страшней!
Гром гремит, и молньи блещут...
Мачты гнутся, слышен треск...
Волны сильно в судно хлещут...
Крики, шум и вопль, и плеск!
На носу один стою я**,
И стою я, как утес.
Морю песни в честь пою я,
И пою я не без слез.
Но и судну плыть нетрудно
С Архимедовым винтом.
Вот оно уж близко к цели.
— дух мой объял страх! —
Ближний след наш еле-еле,
Еле видится в волнах...
А о дальнем и помину,
И помину даже нет;
Только бури вижу след!..
Так подчас и в нашем мире:
Жил, писал поэт иной,
Звучный стих ковал на лире
— исчез в волне мирской!..
Я мечтал. Но смолкла буря;
В бухте стал наш пароход.
Мрачно голову понуря,
Зря на суетный народ:
«Так,— подумал я,— на свете
Меркнет светлый славы путь;
Ах, ужель я тоже в Лете
Утону когда-нибудь?!»
Примечания:
— в «Современнике», 1854, № 2.
* Бенедиктов В. Г. — 1873) — популярный поэт-лирик. Его шумный романтизм был восторженно воспринят публикой в пору зрелого реализма Пушкина (также благосклонно отнесшегося к его новационным рифмам), но вскоре развенчан Белинским. Как и Козьма Прутков, после недолгой службы в армии он стал чиновником министерства финансов, где также достиг высокого поста директора — заемного банка.
** Здесь, конечно, разумеется нос парохода, а не поэта; читатель сам мог бы догадаться об этом. (Примечание К. Пруткова.)