Спирит мне держит речь, под гробовую крышу.
«Мудрец и патриот! Пришла чреда твоя;
Наставь и помоги! Прутков! Ты слышишь?»
— Слышу
Я!
Пером я ревностно служил родному краю,
Когда на свете жил... И кажется, давно ль?!
И вот, мертвец, я вновь в ее судьбах играю —
Роль.
Я власти был слуга; но, страхом не смущенный,
Из тех, которые не клонят гибких спин,
И гордо я носил звезду и заслуженный —
Чин.
Я, старый монархист, на новых негодую:
Скомпрометируют они — весьма боюсь —
И власть верховную, и вместе с ней святую —
Русь.
Торжественный обет родил в стране надежду
И с одобрением был встречен миром всем...
А исполнения его не видно между
Тем.
Уж черносотенцы к такой готовят сделке:
Когда на званый пир сберется сонм гостей —
Их чинно разместить и дать им по тарелке —
Щей.
И роль правительства, по мне, не безопасна;
Есть что-то d'inacheve... Нет! Надо власть беречь,
—
Речь.
Я, верноподданный, так думаю об этом:
Раз властию самой надежда подана —
Пускай же просьба: «Дай!» — венчается ответом:
«На!»
Я главное сказал; но из любви к отчизне
Охотно мысли те еще я преподам,
Которым тщательно я следовал при жизни —
Сам.
Правитель! дни твои пусть праздно не проходят;
Хоть камушки бросай, коль есть на то досуг;
Но наблюдай: в воде какой они разводят —
Круг?
Правитель! избегай ходить по косогору:
Скользя, иль упадешь, иль стопчешь сапоги;
И в путь не выступай, коль нет в ночную пору —
Зги,
Дав отдохнуть игре служебного фонтана,
За мнением страны попристальней следи;
И чтобы жертвою не стать самообмана,—
Бди!
Напомню истину, которая поможет
Моим соотчичам в оплошность не попасть;
Что необъятное обнять сама не может —
Власть.
Учение мое, мне кажется, такое,
—
Гроб.