Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Я"

1. Досуги и Пух и перья. Мой портрет

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Досуги и Пух и перья Мой портрет Когда в толпе ты встретишь человека,         Который наг;* Чей лоб мрачней туманного Казбека,         Неровен шаг; Кого власы подъяты в беспорядке;         Кто, вопия, Всегда дрожит в нервическом припадке,         Знай: это я! Кого язвят со злостью вечно новой,         Из рода в род; С кого толпа венец его лавровый         Безумно рвет; Кто ни пред кем спины не клонит гибкой,         Знай: это я!.. В моих устах спокойная улыбка,         В груди — змея! Примечания: Первая публикация — в «Современнике», 1860, № 3, стихотворение озаглавлено: «К моему портрету (который будет издан вскоре, при полном собрании моих сочинений)». История создания этого портрета и его злоключения описаны «Биографических сведениях о Козьме Пруткове» * Вариант: «На коем фрак». (Примечание К. Пруткова.)

2. Сквозников В.: Козьма Прутков

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: место в литературном алфавите наряду с подлинными именами его главных «опекунов». Как писатель Прутков печатно заявил о себе впервые в 1854 году. Его творчество складывалось в конкретных условиях российской действительности. Николаевский режим, приведший страну к упадку и крымской катастрофе, требовал полной покорности подданных и беспрекословного рабского молчания. В такой обстановке малейшее проявление протеста и свободомыслия (особенно если это касалось печати) требовало немало мужества. А. Толстой и Жемчужниковы принадлежали к родовитому дворянству, их молодость проходила в условиях отличного достатка, зимой среди светских развлечений и (у Толстого) при дворе, а летом — в обстановке сельского приволья. Они отличались здоровьем, талантом и завидным запасом жизнерадостности. В сочетании с большим досугом все это предрасполагало к неистощимому озорству. Легенды об их многочисленных проделках, часто преувеличенные, охотно передавались современниками. По обстоятельствам 40—50-х годов и такое озорство тоже было своеобразной оппозицией, демонстрацией духовной и даже политической независимости. Происхождение и самый образ жизни создателей Пруткова не...

3. Досуги и Пух и перья. Родное

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Досуги и Пух и перья Родное Отрывок из письма И. С. Аксакову * В борьбе суровой с жизнью душной Мне любо сердцем отдохнуть; Смотреть, как зреет хлеб насущный Иль как мостят широкий путь. Уму легко, душе отрадно, Когда увесистый, громадный, Блестящий искрами гранит В куски под молотом летит... Люблю подсесть подчас к старухам, Смотреть на их простую ткань. Люблю я слушать русским ухом На сходках родственную брань. Вот собралися: «Эй, ты, леший! А где зипун?» — «Какой зипун?» «Куда ты прешь? знай, благо, пеший!» «Эк, чертов сын!» — «Эк, старый врун!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И так друг друга, с криком вящим, Язвят в колене восходящем. Примечания: Первая публикация — в «Полном собрании сочинений» 1884 года с подзаголовком: «Из Письма московскому приятелю». * Здесь помещается только отрывок недоконченного стихотворения, найденного в сафьяновом портфеле Козьмы Пруткова, имеющем золоченую печатную надпись: «Сборник неоконченного (d'inacheve) № 2».

4. Жуков Д.: Классик, которого не было

Входимость: 2. Размер: 91кб.

Часть текста: Капелькина и других. Стихами оп писал басни, эпиграммы, лирику, баллады. Не чужды ему были драматические жанры: комедия, водевиль, драма, мистерия, естественно-разговорное представление... В его прозе можно усмотреть автобиографический, публицистический, исторический и эпистолярный жанры. Он писал полемические статьи и проекты. И наконец, своими афоризмами прославился как философ. До сих пор неясно, писал ли Козьма Прутков пародии, подражал ли знаменитым поэтам или был совершенно оригинальным писателем. Только настроишься на одну из этих трех его ипостасей, как тут же попадаешь впросак - по форме вроде бы одно, по содержанию другое, а пораскинешь умом, познакомишься поближе со всякими обстоятельствами его эпохи, и окажется там и третье, и четвертое, и пятое... Вот, казалось бы, дошел до дна, аи нет - не одно оно у произведения достопочтеннейшего Козьмы Петровича, а столько, что и со счету собьешься и уж не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать над несовершенством бытия и человеческой натуры, начинаешь думать, что глупость мудра, а мудрость глупа, что банальные истины и в самом деле полны здравого смысла, а литературные изыски при всей их занятности оборачиваются недомыслием. Литературное тщеславие рождает парадоксы и выспренности, за которыми кроется все та же банальность, и даже в любом литературном абсурде и безумии есть своя логика. Человеку свойственно обманывать себя, и литератору - особенно. Но в минуты прозрения он видит ярче других собственные недостатки и горько смеется над ними. Себе-то правду говорить легко, другим - сложнее... Потому что горькой правды в чужих устах никто не любит. И тогда появляется...