Поиск по творчеству и критике
Cлово "1933"
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Входимость: 3. Размер: 45кб.
Входимость: 2. Размер: 91кб.
Входимость: 2. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Часть текста: сочиняли по какой-нибудь глупости в стихах,— рассказывал А. М. Жемчужников И. А. Бунину,— потом решили собрать и издать эти глупости, приписав их нашему камердинеру Кузьме Пруткову» (И. А. Бунин. Автобиографические заметки, 1927 г.). Сами они на первых порах расценивали эти свои произведения не более как литературные шутки, не представляя еще образ Пруткова, который создавался и дорисовывался постепенно. Так была написана в 1850 году Толстым и Алексеем Жемчужниковым шутка-водевиль «Фантазия» и пять басен: «Незабудки и запятки», «Цапля и беговые дрожки» и др. Однако имя Пруткова появилось в печати позднее, в 1854 году, когда в юмористическом приложении к журналу «Современник» «Литературный ералаш» публиковались его «Досуги и пух и перья». Со временем авторы создали биографию Пруткова с датами жизни и смерти, был даже написан его портрет, стали известны его предки и потомки. В жизнеописании Пруткова очерчены его служебная и литературная деятельность; в характеристиках, данных ему Жемчужниковым и Толстым, запечатлены черты его личности — «самодовольного, тупого, добродушного и благонамеренного» писателя. Это не литературный псевдоним, а «вымышленное в насмешку лицо», комический тип — характерная фигура своего времени. После публикации в «Современнике» в 1854 году Прутков не появлялся в печати несколько лет. Лишь в 60-х годах возобновилась его деятельность, на которой по-своему отразилась сложная эпоха крестьянских реформ и вызванные ею новые веяния в русской жизни. Прутков «в период подготовления реформ... как бы растерялся,— писал В. Жемчужников.— Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва, и он стал роптать» и, чтобы отличиться, писал «преобразовательные проекты», которые не имели...
Входимость: 3. Размер: 45кб.
Часть текста: чтобы литературный псевдоним приобрел такую самостоятельность, когда писатели, известные как литераторы, под собственными именами, могли издавать под именем вымышленного лица особое «собрание сочинений», снабженное к тому же портретом и подробной биографией. К. П. Прутков — равноправный член семьи реально живших русских литераторов. Его мнимое имя занимает законное место в литературном алфавите наряду с подлинными именами его главных «опекунов». Как писатель Прутков печатно заявил о себе впервые в 1854 году. Его творчество складывалось в конкретных условиях российской действительности. Николаевский режим, приведший страну к упадку и крымской катастрофе, требовал полной покорности подданных и беспрекословного рабского молчания. В такой обстановке малейшее проявление протеста и свободомыслия (особенно если это касалось печати) требовало немало мужества. А. Толстой и Жемчужниковы принадлежали к родовитому дворянству, их молодость проходила в условиях отличного достатка, зимой среди светских развлечений и (у Толстого) при дворе, а летом — в обстановке сельского приволья. Они отличались здоровьем, талантом и завидным запасом жизнерадостности. В сочетании с большим досугом все это предрасполагало к неистощимому озорству. Легенды об их многочисленных проделках, часто преувеличенные, охотно передавались современниками. По обстоятельствам 40—50-х годов и такое озорство тоже было...
Входимость: 2. Размер: 91кб.
Часть текста: эпиграммы, лирику, баллады. Не чужды ему были драматические жанры: комедия, водевиль, драма, мистерия, естественно-разговорное представление... В его прозе можно усмотреть автобиографический, публицистический, исторический и эпистолярный жанры. Он писал полемические статьи и проекты. И наконец, своими афоризмами прославился как философ. До сих пор неясно, писал ли Козьма Прутков пародии, подражал ли знаменитым поэтам или был совершенно оригинальным писателем. Только настроишься на одну из этих трех его ипостасей, как тут же попадаешь впросак - по форме вроде бы одно, по содержанию другое, а пораскинешь умом, познакомишься поближе со всякими обстоятельствами его эпохи, и окажется там и третье, и четвертое, и пятое... Вот, казалось бы, дошел до дна, аи нет - не одно оно у произведения достопочтеннейшего Козьмы Петровича, а столько, что и со счету собьешься и уж не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать над несовершенством бытия и человеческой натуры, начинаешь думать, что глупость мудра, а мудрость глупа, что банальные истины и в самом деле полны здравого смысла, а литературные изыски при всей их занятности оборачиваются недомыслием. Литературное тщеславие рождает парадоксы и выспренности, за которыми кроется все та же банальность, и даже в любом литературном абсурде и безумии есть своя логика. Человеку свойственно обманывать себя, и литератору - особенно. Но в минуты прозрения он видит ярче других собственные недостатки и горько смеется над ними. Себе-то правду говорить легко, другим - сложнее... Потому что горькой правды в чужих устах никто не любит. И тогда появляется потребность в Козьме Пруткове, в его витиеватой правде, в мудреце, надевшем личину...
Входимость: 2. Размер: 34кб.
Часть текста: Х. Уайт [2002] и Ф. Анкерсмит [2003] описывают исторические (документальные) тексты как художественные произведения, созданные в определенных модусах. С другой - Дж. Р. Серль [1999], Ж. Женетт [1998: 403, 405-6] и У. Эко [2002: 225-226, 229-235] отрицают возможность проведения различий, помимо паратекстуальных, между художественным и нехудожественным описаниями истории; напротив, многие исследователи полагают, что такие различия существуют и могут быть формализованы (см., напр.: [Riffaterre 1993: 29-30; Шмид 2003: 27-31]). Особый интерес в этом научном контексте представляют тексты, моделирующие исторический нарратив. Фикциональным, по Женетту, будет такое произведение, в котором вымышленный персонаж описывает жизнь реального исторического лица, даже в том случае, если повествовательное обрамление сведено к минимуму. "[...] нам достаточно (!) вообразить, что Бальзак (или ваш покорный слуга, или любой другой анонимный фальсификатор) приписывает Шатобриану (или любому другому предполагаемому биографу) строго достоверную биографию Людовика XIV (или любого другого исторического персонажа): [...] я утверждаю, что подобное повествование будет фикциональным" [Женетт 1998: 399]. Мы, однако, полагаем, что текст, созданный вымышленным персонажем, и текст, приписанный историческому лицу (реальному или вымышленному), обладают различным статусом - в первую очередь потому, что будут различно восприниматься читателями. Примеры первого типа: "Жизнь Чернышевского" Ф. Годунова-Чердынцева (которую В. Набоков намеревался опубликовать отдельно от основного текста "Дара" из-за разногласий с редакцией "Современных записок"), отчасти "истинная повесть" "Боратынский" (повествователь книги А. Пескова не наделен ни именем, ни биографией, но это явно человек XIX века). Примеры второго типа: разного рода мистификации и пастиши - "Песни Оссиана" Дж. Макферсона, "Последний из...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: Крутобедрый гений вод, Трехмачтовый град плавучий, Стосаженный скороход. Он, как конь донской породы, Шею вытянул вперед, Грудью сильной режет воды, Грудью смелой в волны прет. И, как сын степей безгранных, Мчится он поверх пучин На крылах своих пространных, Будто влажный сарацин.** Гордо волны попирает Моря страшный властелин, И чуть-чуть не досягает Неба чудный исполин. Но вот-вот уж с громом тучи Мчит Борей с полнощных стран. Укроти свой бег летучий, Вод соленых ветеран!.. Нет! гигант грозе не внемлет; Не страшится он врага. Гордо голову подъемлет, Вздулись верви и бока, И бегун морей высокий Волнорежущую грудь Пялит в волны и широкий Прорезает в море путь, Восшумел Борей сердитый, Раскипелся, восстонал; И, весь пеною облитый, Набежал девятый вал. Великан наш накренился, Бортом воду...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: трехлетняя служба в гусарском полку, а затем сорокалетняя, до самой кончины,-- в Пробирной палатке. На литературном поприще -- анонимный дебют -- комедия "Фантазия" в Александрийском театре и три басни в журнале "Современник" в 1851 г., в 1854 и 1860 гг. публикация "Досугов Козьмы Пруткова" в "Современнике", затем недолгое эпизодическое сотрудничество с журналами "Искра" и "Развлечение". "Опекуны" П. щедро дали ему должность директора Пробирной палатки, чин действительного статского советника, орден св. Станислава 1-й степени. Не обделили его и предками, а также потомками. "Гисторические материалы Федота Козьмича Пруткова (деда)". Оперетта "Черепослов, сиречь Френолог" Петра Федотыча Пруткова (отца), "Военные афоризмы" Фаддея, комедия "Любовь и Силин" Андроника, драма "Торжество добродетели" Антона и Агапия Козьмичей (сыновей П.) -- эти произведения...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: и Пух и перья Философ в бане С древнего греческого Полно меня, Левконоя, упругою гладить ладонью; Полно по чреслам моим вдоль поясницы скользить. Ты позови Дискомета, ременно-обутого Тавра; В сладкой работе твоей быстро он сменит тебя. Опытен Тавр и силен; ему нипочем притиранья! На спину вскочит как раз; в выю упрется пятой. Ты же меж тем щекоти мне слегка безволосое темя; Взрытый наукою лоб розами тихо укрась. Примечания: Первая публикация: «Современник», 1860, №3. Пародия на начало «Моей богинй» Шербины: Члены елеем натри мне, понежь благородное тело Прикосновением мягким руки, омоченной обильно В светло-янтарные соки аттической нашей оливы. Лоснится эта рука под елейною влагой, как мрамор, Свежепрохладной струёй разливаясь по мышцам и бедрам, Иль будто лебедь касается белой ласкающей грудью. По версии П. Н. Беркова, при переиздании стихотворени поэт опустил эти строки под влиянием пародии Пруткова (см. «Полное...